Люди меча - Страница 21

Помимо малышей, по залу, радостно визжа, носились еще и голозадые детишки лет по четыре-пять. Разговаривая между собой, людям приходилось повышать голос, перекрикивая детей, и в воздухе постоянно висел разноголосый гул.

— Костя, родной! — Кузнецов встретил гостя в дверях, устало обнял и повел к столу, посадив на скамью по правую руку от себя, а сам опустившись в кресло, за спинкой которого, положив на верхнюю перекладину скрещенные руки, стояла светловолосая Неля. — Давай, угощайся. Мясо вон, рыбка. Тут на блюде заяц. Сервы вчера принесли, сказали, что посевы портил. Я их за охоту не наказываю, коли дичь поля травит, но требую, чтобы добытое к нам на кухню приносили. Думаю, дурят они меня, от силы треть отдают, ну да ладно. Пусть и сами чего пожрут, коли так добычливы.

— А сам не охотишься?

Витя только отмахнулся, потом наполнил высокий оловянный кубок вином, поставил перед гостем, к себе притянул чей-то оставшийся без присмотра бокал.

— Эй, мужики! Давайте за мастера нашего выпьем! За встречу!

На это предложение откликнулись почти все мужчины и многие женщины, но некоторые, занятые своими делами, пропустили тост мимо ушей. Можно было подумать, что Росин приезжал сюда в гости чуть не каждый день и успел изрядно надоесть.

— Ты чего в рясе-то ходишь? — поинтересовался Витя. — Никак, в монахи подался?

— Достали вы меня уже с этой рясой! — зарычал Росин. — Нравится она мне, нравится! Неужели непонятно?!

— Ничего не сделал, — Кузнецов вскинул руки и округлил глаза в деланном испуге. — Только спросил…

— Извини, — Костя понял, что перегнул палку. — Я как со своего поместья выехал, меня про эту рясу чуть не каждый день кто-нибудь спрашивает.

— Ага, — сделал глубокомысленный вывод Кузнецов. — Раз ты выехал со своего поместья, значит не монах.

— Да, кстати, — спохватился Росин. — Дворня со мной, десять холопов. Лошадей расседлывают. Их ак, покормят, или пусть припасы достают?

— Обидеть хочешь, да? — хозяин замка поднялся, подошел к дверям. — Клепатник! От, черт, ничего не слышно… — он спустился по лестнице, позвал еще раз: — Клепатник, Егор!

Наконец внизу послышался торопливый топот, показался запыхавшийся слуга.

— Егор, холопов нашего гостя, как с конями закончат, на кухню отведи пусть их там накормят досыта.

— Слушаюсь, господин фогтий, — поклонился серв и снова скрылся внизу.

— Ну как, теперь твоя душенька довольна? — оглянулся на Росина хозяин.

— Вполне…

— Слушай, — Витя, поморщившись, посмотрел в сторону дверей, из-за которых доносились крики, радостный детский визг, разноголосый гомон. — Слушай, пойдем лучше в мои покои? Поговорим спокойно. Подожди, я сейчас Неле скажу, чтобы вина прихватила, и закуски.

Они незамеченными прошли вдоль стены зала, свернули в скромную дверь в углу, а потом долго поднимались по круто закрученной винтовой лестнице, тускло освещаемой светом из редких бойниц. Наконец впереди открылась прочная дубовая дверь из толстых досок. Кузнецов толкнул ее и первым вошел внутрь.

Покои фогтия представляли собой округлую комнату примерно десяти метров в диаметре с четырьмя бойницами, три из которых шли по фасаду, а четвертая смотрела в сторону яблоневого сада. Напротив окон стояла широкая кровать под нежно-салатовым атласным балдахином. Возле постели стоял низкий шкафчик, видимо, исполняющий обязанности трюмо — над ним висело толстое, с гранями по краям, венецианское зеркало. Немного дальше вдоль стены белел деревянный диван со спинкой и подлокотниками, но без мягкой обивки — просто покрытый светлым лаком. Еще в комнате имелось несколько похожих на диван кресел — с такими же тонкими, изящно выгнутыми ножками, подлокотниками в виде улыбающихся грифонов, и легкий столик.

— Мебель ты заказал? — оценил обстановку Росин.

— Я, — довольно улыбнулся Кузнецов, усаживаясь на край дивана. — Нравится? Рижский купец специально столяра привозил заказ принимать.

— Красиво жить не запретишь. Ты ведь все-таки фогтий!

— А мы все так живем, — небрежно отмахнулся Кузнецов. — Нас ведь двадцать душ всего. Так что каждому в замке комната по вкусу нашлась. Да и на обстановку жмотиться мы не стали. Коли золото есть, так почему и не потратить? Один раз живем!

В комнату вошла Неля, поставила на стол три кубка и кувшин.

— А закуска? — возмутился Витя.

— Ты что, голодный? — приподняла брови женщина.

— Это смотря в каком смысле… — Кузнецов быстро наклонился вперед, обхватил ее за талию и притянул к себе, усадив на колени. Неля, не сопротивляясь, откинулась немного назад, привалившись боком к спинке дивана, запустила пальцы мужчине в волосы нежно перебирая пряди.

Росин уселся в кресле напротив, с интересом склонив голову набок.

— Ну и как живете?

Витя приложил палец к виску и издал звук «Кх-х» словно попытался застрелиться.

— Виселица! Ты же сам видел? Дети, визги, крики. Я после каждого обеда или ужина просто дурею. Бабы местные обжились, обнаглели, нарожали кучу маленьких ливончиков. Все время канючат себе новые тряпки, платья и украшения, жрут только мясо, пьют только испанские вина и временами начинают драться из-за мужиков. Зрелище, скажу тебе, еще то. Ребята наши тоже звереют и их несколько раз приходилосй растаскивать, пока до смертоубийства не дошло. В общем, полный дурдом. Соседей я данью обложил. Теперь, вроде, и воевать с ними не за что. Они, как бы под моей крышей. Блин, козлы трусливые! Хоть бы кто на поединок вызвал или за свободу свою сразиться решил. Не рыцари, а чмошники какие-то квелые.